Корнями в язычестве
Теперь можно поискать и некий Муров, Моров или Муром с селом Карачевым неподалёку. Там и былинный Латырь-камень должен быть, и могила Святогора возможно найдётся. А поскольку Алатырь-камень лежит в самом сердце русской мифологии, то языческие признаки вокруг него наверняка быть должны.
Чёрная Русь. Начало пути Ильи Муромца от камня Латыря.
Неподалёку от Новогрудка, аккурат в былинных «три скока коня», находится городок Мир, а поблизости от Мира деревня Карчёва. От Карчёва до камня Латыря рукой подать, метров пятьсот. Лежит он в лесу со стороны деревни Литаровщина, и название Латырь в ней так и читается. До Мира тоже недалеко, лишь 25 километров, а от Мира в Новогрудок те самых «три скока коня» составляют всего 46 километров. Из Новогрудка в Киев вместо былинных 500 вёрст набегает 570 километров. Напомним, что из Мурома в Чернигов «три скока коня» составят по прямой почти 850 км, зато из Чернигова в Киев всего 130 км.
Осаждать укреплённый Новогрудок может только один противник, это былинная «хоробра Литва». Об этом лучше всего почитать в былине о братьях Ливиках. Они там как раз некое село Карачаево либо Карачево и сожгли [12, 13]. В некоторых её вариантах события происходят у реки Березина. Такая река впадает в Неман как раз севернее Новогрудка. Кстати, таинственный князь Роман, побивший тех Ливиков, действительно в Новогрудке правил. Звали его Роман Данилович, а не Дмитриевич, и с Литвой у него было много боевых столкновений.
«Калиновый мост» из сказок и былин совсем не выглядит случайным на нашей территории. На пути из Киева в Полоцк имеются «мосты» всех видов. Есть в том числе и «Малиновый мост». Так что Калинковичи и Мозырь вполне могут выводить своё название от древнего «Калинового моста». И место его расположения вполне соответствует былинным, да и историческим событиям вокруг него. Это стратегическая переправа через неприступные болота. Потому именно здесь стоят дозором богатыри и бьются с многоголовыми Змеями. И такими змеями может быть лишь всё та же «хоробра Литва», больше с севера штурмовать переправу некому. После татарского нашествия мост этот они взяли. И Киев тоже.
Вот он, Алатырь-камень. Точнее то, что от него осталось.
В 1960 г. от него откололи значительную часть на строительство Лизаровской
плотины. Следы этого варварства видны по всей кромке камня.
Илья, оказывается, тоже жил где-то рядом с той Литвой. Вот его диалог с коварной дочерью во время поединка:
«Ай же, удаленький дородный добрый молодец!
Есть-то я из темно́й орды, хоробро́й Литвы,
Есть-то я вдовина дочь».
На что он ей отвечает:
«Жил я в хороброй Литве
По три году поры-времени,
Выхаживал дани-выходы от князя Владимира,
И жил я у твоей родителя у матушки,
Спал я на кроватке на тесовыя,
На той на перинке на пуховоей».
Правда, чаще в былинах называется не дочь Ильи, а сын Сокольник. Но это уже детали. Важнее то, что родина Ильи Муромца привязывается в них не только к Литве, но и к Алатырь-камню русского язычества.
«Говорит тут удалый
добрый молодець:
„От того же я от моря, моря синего,
От того же я от каменя от Латыря,
От тоей паленици приудалыя,
Я от матушки от Латыгорки“.
Говорил тут Илья Муромець:
[„Был я у каменя у Латыря,]
Был я у матушки Латыгорки,
Жил я там ровно три месяця.
Видно, ты будешь мне сын, а я — твой отец“».
В некоторых вариантах былины боевого коня и оружие для похода Илья тоже взял из-под камня Латыря.
Что особенно удивительно, так это то, что таинственный Китеж-град, иногда упоминаемый в былине, на нашей карте тоже имеется. В одном из вариантов былины он вместо Себежа фигурирует. Город Китеж знаком нам по книгам скрывавшихся в лесах нижегородской губернии старообрядцев. Это так называемый «Китежский летописец». Интрига в том, что существует две независимые друг от друга и сходные во всех деталях легенды об утонувшем в озере городе, не пожелавшем сдаваться врагу. Китеж-град утонул в Светлояре, не сдавшись татарам, а Свитязь-град в поэме Мицкевича утонул, защищаясь от войск русского царя, и стал озером Свитязь. В былине же Илья защищает Китеж от Литвы.
«Сказание о подводном граде Китеже» было опубликовано П. И. Мельниковым в романе «В лесах» только в 1871–1874 годах, когда Мицкевич уже умер. С другой стороны, «Китежский летописец» был создан ушедшими в леса старообрядцами задолго до рождения Мицкевича. Следовательно, две независимые, но идентичные во всех деталях легенды, наверняка имеют общие корни. Корни эти в былинах, точнее в их истоках. И оказались они далеко на северо-востоке по одной и той же причине. С востока ударили татары, а с северо-запада в спину Литва. Свободолюбивые люди ушли далеко в глухие места. Там и сохранились наши былины. Обычно считается, что появление в былине Китеж-града вызвано его созвучием с Себежем. Однако созвучие Китеж-града и Свитязь-града гораздо ярче и нагляднее. Потому можно утверждать, что обе легенды, это некий вариант всё той же былины. Местные её следы были использованы Адамом Мицкевичем для создания своей баллады. Понятное дело, будучи ярым русофобом, он её вывернул наизнанку. Сегодня его творчество уже активно пытаются выдавать за народное предание о злом русском царе. Вот только местные жители о таких «преданиях» пока не слышали. Это видимо задел «на перспективу».
Могила Святогора. На советской карте Могильно именуется Неман,
Головачи и Ерши имеются, а Святогорье и Святой Двор отсутствуют напрочь.
В 60 верстах к востоку от камня Латыря находится и могила Святогора. В мифологии Святогор связан с неким небесным столбом, который он дозором обходил. Столб этот в 20 верстах северо-западнее. Он представлен городом Столбцы. Рядом с небесным столбом есть деревня Логовище, и восточнее, у Мира, урочище Зверинец. Это чертоги мифического зверя Скиперя, грозившего тот столб повалить и небо на землю обрушить. Поход Перуна на Скиперя очень красиво прочерчен топонимами. Причём именно цепочкой топонимов, с запада на восток. Сон Перуна, в младенчестве закопанного Скипером, представляет посёлок Снов. Это именно Перуна воскрешали братья живой водой после 300-летнего сна. Принесли ту воду с горы Березань. Теперь она носит название Березовец. Олицетворяет воскрешение Перуна, конечно же, весну и первые грозы. А мотив этот мы по многим сказкам помним.
Как мы уже сказали, Алатырь-камень, будучи самым сердцем русской мифологии, не может быть просто неким крупным булыжником. Он должен выделяться чем-то особенным, вокруг него следы язычества быть должны. Посмотрим на них:
На небольшой территории разместилось так много сюжетов языческой мифологии,
что все их показать на одной карте сразу просто невозможно.
Даже разными цветами. Это только выборка.
В топонимии вокруг камня Алатыря выделим основные сюжеты мифологии.
Сиреневым цветом:
Богиня Макошь прядёт нити судьбы. Богини Доля и Недоля на них узелки на радость и на горе завязывают, да в клубок свивают. Макошь покровительница прях и ткачих. По просьбе Перуна она соткала невод для поимки щуки-Додолы. На карте отмечены Макаши, Прости, река Нитка, Долгиново и Несвиж, Радунь и Городея, Завитая, урочище Свитязь, Клецк и Домоткановичи.
Зелёным цветом:
Тут посажено богами мировое дерево. На его западной стороне свил гнездо Сирин, а на восточной Алконост. У корней его Змей шевелится. На востоке, за сарачинским полем гнездится птица Гамаюн, а рядом у камня птица Ворон, творец гор и оврагов. На карте Высадовичи, Цирин, урочище Акановичи, река Змейка, восточнее Аюцевичи, а у камня Воронча и Равины.
Красным цветом:
Здесь же в саду Ирия находится знаменитый Латырь-камень русских былин, он же камень-Алатырь мифологии. Это «камень филаретов» в лесу у деревни Литаровщина.
Бронзовым цветом:
С Беловодья течёт молочная река с кисельными берегами. Это верховья реки Сервеч, начинающейся в урочище Белые луга у деревни Белые Луги, и сразу две деревни Кисели на противоположных её берегах. Рядом с ними находится и Киселёвск.
Малиновым цветом:
Здесь Змей пытается пролизать двери небесной кузницы. В кузнице горн в печи полыхает и Сварог на наковальне небесной плуг для Змея куёт. Тем плугом они землю делить будут. Это Лизаровщина и Куневичи. Раздвоенный язык Змея отображён местной речушкой. Далее урочище Абессиния, река Своротва, Плужины и Печища. Последние на всех картах обозначены как Франтишково, но сами жители предпочитают исконное название Печища.
Там ещё и Юша-Змей виден, на котором вся земля держится, и сама Мать Сыра Земля, и граница Нави, тёмного царства, и 300-летний сон Перуна, и колдовские чары ведьмы Марены, и оборона Хорса от Месяца. Всех и не перечесть.
Не заметить языческую топонимию у Алатырь-камня было невозможно. Собственно, она и стала толчком к началу этой работы. И хотя первые догадки были случайны и связаны со Своротвой, а позже с Цирином, местное язычество уже давно чувствовалось в здешних названиях Радогоща и Чудовщина, Своротва и Богуденка, Райца, Раевка и Раёк, Божки и Богуши, Кудовичи и Кудиновичи, реки Щара и Ведьма.
Вот здесь опубликовано самое начало поиска. Лёгкое и наивное, но начало. Кто бы мог подумать, куда этот клубок приведёт. Стоило приглядеться, как целые сюжеты проступили наружу. Теперь уже удивительно, как их могли не замечать столетиями. Не заметили их и учёные, целенаправленно изучающие местную топонимику. Они её признали балтской. Своротву вообще вывели из санскрита, а Щару и Свитязь на выбор из балтского или немецкого. Иногда до смешного доходит, когда название Березина признаётся балтским, а Илью Муромца расшифровывают как Илья-норман. В работе одного из местных апологетов ВКЛ, Жабинка выводится из литовского, как «место, заваленное хворостом». Очень «убедительно», особенно если учесть, что стоит она как раз между Рачками, Бобрами и Ёжиками. На деле же местная топонимия, это та древняя письменность, которой оказались не страшны ни многие столетия, ни войны. В ней ответ, кто мы и где наши корни.
Ещё к языческим сюжетах в топонимии. К примеру, богиня Макошь, единственная женская фигура в пантеоне князя Владимира. В мифологии она прядёт нити судьбы и в клубок их свивает. Макошь покровительница прях и ткачих, и в полном соответствии с сюжетом мы видим у священного камня деревню Макаши, реку Нитка, деревни Завитая и Домоткановичи. Корень «вить» здесь не только у деревни Завитая. Рядом с ней ещё Несвиж и урочище Свитязь. Вот как выглядит богиня Макошь на карте:
Макаши и Прости. На белорусском языке название «Прасці» звучит как «Прясть».
Здесь богиня Макошь прядёт свою нить. Нить её рядом, это река Нитка.
После крещения Руси языческие обряды и верования активно искоренялись. Огромный пласт языческих традиций, конечно же, бесследно исчезнуть не мог. Он перекочевал в сказки и былины, в приметы и гадания. Некоторые обряды, например Купалье, дожили и до наших дней. Знакома нам и Коляда и щедрование. Ещё сохранились всевозможные заговоры и зашёптывания с легко узнаваемыми в них образами. Их связь с сюжетами языческой топонимии не только не разрушилась, а стала ещё заметнее. Хотя, скорее всего, эти мотивы и родились ещё в языческую эпоху.
Заговоры и гадания видны на карте всё у того же Алатырь-камня
Русские народные заговоры:
«Лежит камень, двадцать
семь сажен.
На том камне сидят две девицы, родные сестрицы.
Шили-пошивали розовыми шелками.
Летит ворон. Ворон, крикни, руда, капни.
Ворон, перестань, и руда, встань».
Камень Алатырь нам знаком, река Нитка имеется, ворон и руда тоже.
Заговор от пореза:
«На море на океане, на острове на Буяне лежит бел-горюч камень Алатырь, на том камне Алатыре сидит красная девица, швея-мастерица, держит иглу булатную, вдевает нитку шёлковую, руду жёлтую, зашивает раны кровавые. Заговариваю я раба (такого-то) от порезу. Булат, прочь отстань, а ты, кровь, течь перестань». [Н. Сахаров. Сказания русского народа о семейной жизни своих предков. Народные предания о чернокнижии. СПб., 1841. Т. I.]
Камень-Алатырь — вот он, да и Нитка здесь же. Девица, это, очевидно, всё та же Макошь. На ручейке у Высадович стоит деревня Рудаши, от неё в сторону Цирина д. Красное (на старых картах Красная Весь), а у Городеи урочище Булатовщина, недалеко от богини Макоши. Да и Скробово, на реке Нитка, на зашитую кровавую рану вполне подходит.
Загадка:
«На поле Царынском стоит дуб
Саратынский,
В дубу гробница, в гробнице девица,
Огонь высекает, сырую землю зажигает».
(Молния)
Поле Царынское в мифологии сорочинским звалось, а дуб тот, мировым деревом. Теперь всё наоборот. Цирин уже не
мифического Сирина представляет, его именем поле названо. Оно действительно огромно и от Цирина далеко на восток
тянется. А сорочинским стал уже дуб. Девица, высекающая огонь, это Перунова супруга Додола, или молния. Дворец
Перуна был чуть севернее Литаровщины, а Дворец Додолы
Дворец Перуна. Сегодня такой деревни нет. А вот дворец Додолы сохранился.
Особое значение мифологии вылилось в многократное повторение её памятников.
Семикратное повторение пары топонимов имеет корни в язычестве
Ну, и ещё один заговор:
«Есть в чистом поле дуб сорочинской и под тем дубом сорочинским есть тридевять отроков, из-под того дуба сорочинского выходит Яга-баба и поджигает тридевять сажень дубовых дров, и коль жарко и коль ярко разгоралось тридевять сажень дубовых дров, и столь жарко разгорался бы отрок (имя), разгорались ясные очи и чёрные брови, и румяное лицо, сахарные уста, ретивое сердце и горячая кровь, чёрная печень, семьдесят жил и семьдесят суставов и семьдесят один подсустав, чтобы отрок (имя) без отроковицы (имя) не мог бы с себя тоски и сухоты снять, в парной бане париться, не мог бы в чистом поле разгуляться и пресным молоком нахлебаться, ни сном отоспаться, в беседе не отсидеться. И тем моим словам — ключ и замок, и замок замку, и снесу замок в Океан-море под Алатырь-камень».
Реки у Алатырь-камня тоже не простые. Все они тесно вплетены в мифологию. Река Щара, которая начинается у такого скопления языческих топонимов, тоже имеет прямое отношение к русскому язычеству. Её название, как и многие другие, безоговорочно считают балтским. Ещё допускается вариант немецкий. Но ни в коем случае не русский.
И сама река Щара, и её название «вытекают» из язычества
Географический словарь о ней говорит так:
«Щара. река, лп Немана; Беларусь. Название от балт. Saras „узкий“».
Вот ещё вариант:
«А в санскритском языке „cara“ (shara), „carya“ (sharya) — стрела, камыш. В Украине так называлась левая притока Нимана (современная — Щара). Но в названии притоки Нимана возможно также немецкое „Schar“ — „полк“, „отборный отряд“». [Оксентій Онопенко. «Образи української міфології в історії і географії».]
Складывается впечатление, что научная этимология обязательно должна быть иностранной. Русские корни названий
безусловно относятся к так называемой «народной этимологии», т. е. их поиск не более чем баловство дилетантов.
Однако позволим себе в этом усомниться. Для Щары есть вполне внятные русские варианты. Это и винная чара, и
Иностранные корни ищут исключительно потому, что заранее считают, дескать, славяне здесь появились поздно, а раньше балты тут жили. Иначе говоря, подгоняют данные под требуемый результат. Потом полученные выводы будут использованы в доказательство исходного посыла: «Смотрите, славяне действительно пришли сюда поздно, ведь вся гидронимия здесь неславянская, она от коренного балтского населения осталась». Классический порочный круг доказательств.
В реку Щару впадают речки Ведьма и Ведьменка. У слияния Щары с Ведьмой стоит деревня Чвыри, а слово «чвэрыць» у белорусов означает «чудить». Но и это не всё. Как всякие чары рождаются колдовством, так и река Щара рождается Колдычевским озером, а недалеко от слияния её с Ведьменкой, стоит деревня Сколдичи. Топонимов с корнем «колд», по базе налоговой службы республики, всего шесть, и сразу два из этих шести на Щаре. А всего там перечислено 27500 топонимов. Ох, не зря рядом со Своротвой находится урочище Марины! Это и есть сама ведьма Марена Сварогoвна. Её чучело принято сжигать на Масленницу.
А ещё очень похожая ситуация и с речушкой Щарка. Только здесь корень не чистый «колд», а слегка изменённый «колод». И даже Раевка рядом имеется, как Райца неподалёку от истока Щары. Есть ещё пара Щарочиха и Колодчино, но они всё же поодаль друг от друга.
Чары и здесь тяготеют к богам и колдовству