Брячислав и Рогнеда
Ещё до Всеслава его отец Брячислав тоже пытался грабить Новогрудок. Князю Ярославу тогда приходилось на перехват налётчиков так же из Киева выступать:
«В лѣто 6529. Приде Брячиславъ, сынъ Изяславль, внукъ Володимеръ, на Новъгородъ, и зая Новъгородъ, поимъ множество новгородець, имѣние ихъ, поиде Полотьску опять. И пришедшю ему к Судмири рѣцѣ, Ярославъ [...] выиде ис Кыева въ 7 день постиже и́ ту. И побѣди Ярославъ Брячислава и новьгородцѣ [...] вороти [...] к Новугороду, а Брячиславъ бѣжа къ Полотьску».
В этом случае летопись сообщает нам о великом полоне, который Брячислав хотел вместе с имуществом угнать в Полоцк. Но Ярослав перехватил его у реки Судмири и людей вернул в Новогрудок. Будучи уверенным в том, что речь идёт о Великом Новгороде, Карамзин указал в качестве Судмири реку Судома в районе Пскова. С тех пор именно она и считается местом перехвата. Исследователей удивляет лишь то, что Ярослав сумел от Киева до Пскова дойти за семь дней. Но эту странность не считают принципиальной.
Мы же можем предложить более внятный вариант. Реки с названием Судмирь у нас конечно же нет. Но если Брячислав идёт на Новогрудок тем же путём, что и позже его сын Всеслав, а это наиболее рациональный путь, то перехватили его явно на реке Миранка. Здесь точно такая же ситуация, как и с рекой Кземль, наша Миранка совпадает по смыслу, где основу составляет слово «мир», а Судома лишь созвучна. У истока Миранки как раз есть деревня с названием Воротище, а неподалёку западнее, деревни Полонечка и Вольно. Эти названия явно с тем перехваченным полоном перекликаются. Причём лежат все они на том же пути от Полоцка через Столбцы на Зверинец и Новогрудок. Таким образом Брячислав успел лишь собрать тот полон и перегнать его на расстояние порядка 45 км, как был встречен киевской дружиной.
Вскрытые нами факты туго вписываются в популярную теорию полоцких истоков белорусской государственности, где проживают даже не славяне, а славянизированные балты. Генеалогия белорусских князей подаётся так: Рогволод, Изяслав, Брячислав и Всеслав. Ну а роль матери Отечества давно отведена Рогнеде. Идиллию свободного и счастливого развития нации разрушил чужак Владимир, погубивший Рогволода и поработивший Рогнеду. И вдруг оказывается, что Владимир и Ярослав на нашей земле вовсе не пришельцы, они корнями с ней теснейшим образом связаны и следов в топонимах оставили множество. А вот от полоцких князей никакого следа и не осталось, кроме тех грабительских набегов на новогрудчину. Вовсе не чужие земли они грабили во имя отцовского края, а наши же. Потому оценки их в этом аспекте придётся решительно пересмотреть, да и с памятниками повременить. Их следовало бы как раз общерусским князьям устанавливать, да святорусским богатырям, всё тот же Новогрудок от врагов защищавших. Причём, судя по всему, от того самого Миндовга, на установку памятника, которому в Новогрудке сейчас средства собирают. Примечательно, что авторская публикация в прессе по следам русских былин, вызвала яростную отповедь в местном псевдоисторическом альманахе «Дзяды», целых 12 страниц в шестом выпуске не пожалели. Не хочется этим людям видеть на нашей земле русских богатырей да князей. Им литовские милее, да польские. Идея установить памятник княгине Ольге в Витебске, который по легенде ею же и основан, вызвала резкое противодействие всех местных русофобов. Легенда эта основана на так называемой Витебской летописи, составленной на польском языке в 1768 году. Перевод звучит так:
«В лето 974 Ольга, победив ятвягов и печенегов, переправилась чрез реку Двину и с войском заночевала. Понравилась ей гора, и она основала деревянный замок, назвав его, от реки Витьбы, Витебском; построила в Верхнем замке каменную церковь святого Михаила, а в нижнем — Благовещения и, пробыв два года, отправилась в Киев».
Ещё одно свидетельство найдено в атласе полоцкой губернии, составленном в самом Полоцке в 1777 году. Там в описании губернии сказано:
«Оной город начало своё имеет от российской княгини Ольги, которая в 914 году проезжала в Киев через оное место и ночевала на горе, где и велела на той горе строить город, и по реке Витьбе назвав Витебск».
Судя по всему, обе эти даты неточные и речь, скорее всего, идёт о 947 году, когда Ольга побывала в Новгороде и Пскове. Сведения из атласа повторяются ещё в одном документе, составленном уже после раздела Польши. Заметим, что привязка и князя Владимира к Новогрудку, и княгини Ольги к Витебску даётся в польских летописях. Их авторам нет никакого смысла приукрашивать русскую историю. Тем более, нельзя заподозрить их в стремлении искусственно спровоцировать интерес России к этим землям.
Примечательно, что и специалисты дали отрицательный отзыв в отношении памятника, нет мол доказательств, одна лишь легенда, да окраина Витебска с названием Ольгово. Однако мы же знаем, что в Риме чуть ли не сакральным местом считается памятник Ромулу и Рему с волчицей. Неужели там оснований для установки памятника оказалось больше? А впрочем, у нас уже и с Пушкиным «воюют»...
Следы Рогнеды в ссылке: Княгинино, Рогнедино, Владимировка
и Сеславль с речкой Сеславкой
А вот следов столь милой всем этим активистам Рогнеды, на нашей земле не оказалось. Более того, они есть совсем в другом месте, в Брянской области. Там до ссылки Рогнеда едва ли бывала и следы в топонимах не будь той ссылки, там не появились бы, а они есть. Рогнеда, как сообщает летопись, пыталась убить спящего Владимира ножом, да не получилось. Разгневанный князь поначалу хотел казнить жену, но передумал и выслал её с сыном Изяславом подальше от столицы. Местом ссылки обычно называют город Заславль под Минском, а название с Изяславом и связывают. Однако мы уже видели, что здесь явно видны следы совсем другого Изяслава. Да и князья здесь совсем не те отмечены, что предлагает эта теория. Нет у нас в топонимах ни Рогволода, ни Рогнеды, ни Всеслава. На роль Брячислава правда Браслав претендует, но повторим, что одиночный топоним, когда за ним нет никакой отчётливой группы, истолковывать можно как угодно.
Так вот, под Брянском мы видим как раз группу топонимов именно с Рогнедой и связанных. Здесь и Рогнедино, и Княгинино, и Владимировка, и Сеславль с рекой Сеславкой. Здесь у Рогнеды первый внук родился. Он умер ещё в детстве, лет семи от роду. Звали его Всеславом, и памятником ему стал Сеславль вместе с речушкой. Известный нам Брячислав, это его младший брат.