Рождение Руси. Theorema Inopinatum

Булгары

Локализация по Фадлану

Сведения Ибн Фадлана заслуживают того, чтобы рассмотреть их более подробно. Своё произведение он назвал так: «Книга Ахмада Ибн Фадлана Ибн аль-Аббаса Ибн Рашида Ибн Хаммада, клиента Мухаммада Ибн Сулаймана, посла аль-Муктадира к царю славян». Уверенность исследователей в том, что речь в книге идёт о Волжской Булгарии, была столь велика, что издали её под названием «Ибн-Фадлан „Записка“ о путешествии на Волгу». Книга рассказывает, что в ответ на просьбу повелителя славян Балтавара к нему было отправлено посольство халифа. Среди послов находился сам Ибн Фадлан и его сопровождал некий славянин Барис ас-Саклаби. В сборнике «Древняя Русь в свете зарубежных источников» Ирина Коновалова пишет:

«Небезынтересным является также то, что Ибн Фадлан называет правителя Волжской Булгарии не иначе, как „царём славян“. Такое наименование, как полагают, могло быть связано с расширительным толкованием Ибн Фадланом этнонима ас-сакалиба как всего населения Восточной Европы, что иногда встречается и в других арабских источниках».

Действительно встречается, в отношении булгар два подобных свидетельства мы только что привели. Более подробно этот вопрос рассмотрел Д. Е. Мишин:

«Сообщение Ибн Фадлана, посетившего в 921–922 гг. Волжскую Булгарию в составе посольства аббасидского халифа ал-Муктадира (908–932) к местному правителю Алмушу, — по всей вероятности, наиболее загадочная страница в истории употребления восточными авторами названия сакалиба. Уже давно было отмечено, что сакалиба Ибн Фадлана — не славяне, а волжские булгары. Но причина, по которой автор допускает столь явную с точки зрения современного читателя ошибку, до сих пор остаётся нераскрытой».

Объяснение этому парадоксу он видит в том, что посольство ввёл в заблуждение сам Балтавар (Алмуш). В своём письме к халифу он назвался царём славян преднамеренно, чтобы произвести впечатление мощного правителя, которому повинуются многие народы.

«Зачем понадобилось Алмушу называть себя правителем сакалиба! По-видимому, причину следует искать в характере отношений между Волжской Булгарией и халифатом ’Аббасидов. Помимо духовной миссии в поездке Ибн Фадлана хорошо прослеживается и чёткая политическая направленность, именно — создание антихазарской коалиции. В этих условиях для правителя волжских булгар, от которого исходила инициатива на переговорах, было бы вполне естественно показывать себя мощным правителем, которому повинуются многие народы, и с которым, следовательно, выгодно поддерживать союзнические отношения. Нечто подобное делал позже хазарский каган Иосиф, приводя в письме к андалусскому писцу и дипломату Хасдаю Ибн Шапруту длинный список народов, которые считал подчинёнными себе. Так Алмуш стал „правителем сакалиба“. Ибн Фадлан, веря ему на слово, называет его так на всём протяжении своего повествования».

Вот так просто «объясняются» противоречия сразу в двух восточных документах. В одном из них булгарский хан сознательно якобы лжёт, называя себя повелителем славян, и арабы этого не замечают, даже имея в переводчиках славянина. А в другом уже хазарский царь лживо именует себя повелителем далёких от него народов. Даже собственные границы и реки в письме Иосифа были оценены как путаные и туманные. А ещё мы помним, что угнанных у хазар славян Артамонов с лёгкостью объяснил таким же приёмом, дескать это были буртасы, а арабы называли славянами кого ни попадя.

Путь в чужие страны для Ибн Фадлана начался от реки Амударьи, именуемой в тексте «Джайхун», как только с неё сошёл лёд. Ранее по ней же посольство добиралось из Бухары до Хорезма. Далее по пути следования Ибн Фадлан описывает трудности дороги, встреченные народы и, что для нас важно, реки. Караван посольства насчитывал около 5000 человек. Добирались они чуть более двух месяцев и те реки, что пришлось форсировать, автор перечислил.

Таким образом, чтобы добраться до славян на реке Итиль, пришлось с помощью кожаных надувных мешков переплывать через большие реки Багнади, Джам, Джахаш, Адал, Ардан, Вариш, Ахти, Вабна. Итого восемь больших рек до гигантской реки Джайх, в которой многие утонули. На другом берегу первой же из этих рек, их подкарауливают башкиры, а по эту её сторону живут некие кочевники.

После переправы через огромную реку Джайх следует ещё ряд переправ Это реки Джаха, Азхан, Баджа, Самур, Кабал, Сух, Ка(н)джалу. Итого семь. Здесь им встретилось некое агрессивное племя аль-Башгирд. Затем ещё семь рек: Джарамсан, Уран, Урам, Ба(б)а(н)адж, Вати, Банасна, Джавашин. Общий итог: 23 реки, 8 больших, затем гигантская, затем ещё 14 больших.

Относительно размеров реки Итиль Ибн Фадлан высказался дважды:

Как видно из приведённых текстов, Ибн Фадлан подробно описывает переправы и перечисляет те реки, которые нельзя было просто перейти вброд. Характерно то, что путешественник прямо сообщает, что наибольшей из всех встретившихся рек является река Джайх, а не Итиль. Только река Джайх вызвала серьёзные проблемы на переправе, включая потери людей и животных. При этом относительно величины реки Итиль никаких эмоций у Ибн Фадлана не возникает. Между тем самой крупной рекой на пути от Амударьи к Волге является река Урал. Именно его и считают той рекой Джайх, тем более, что предыдущее её название Яик весьма схоже. Расход воды реки Урал 400 м³/с, в то время как для Волги этот параметр составляет 8060 м³/с, т. е. в 20 раз больше. К примеру, для Амударьи он составляет около 2000 м³/с, а для Днепра 1670 м³/с. Таким образом река Урал впятеро меньше Амударьи, где начинался путь посольства, и в 20 раз меньше Волги. Учитывая скрупулёзную точность Ибн Фадлана в описании многих подробностей путешествия, допустить столь непропорциональную оценку им рек, которые он видел лично, не представляется возможным.

Это противоречие обычно объясняют тем, что посольство переправлялось через Урал в момент весеннего разлива. Однако даже в этом случае он не выдерживает никакого сравнения с Волгой. Во время паводка реки хоть и разливаются широко, но остаются при этом в затопленной пойме неглубокими. Для сравнения, Неман по расходу воды превосходит Урал более чем в полтора раза, его расход составляет 678 м³/с, однако едва ли посольство затруднила бы переправа через весенний Неман, учитывая имеющиеся плавсредства. Вот, например, впечатление от реки Урал у Тараса Шевченко, отбывавшего там ссылку:

«Редко можно встретить подобную бесхарактерную местность. Плоско и плоско. Местоположение грустное, однообразное, тощие речки Урал и Орь, обнажённые серые горы и бесконечная Киргизская степь...»

И Фадлан и Шевченко оказались в непривычной для себя местности, но впечатления от размеров реки Урал у них диаметрально противоположны. Пусть даже Шевченко привык мыслить масштабами Днепра, но и Фадлан начинал путешествие от Амударьи. Тигр и Евфрат ему тоже знакомы, но почему-то лишь Урал шокировал его своими размерами. А вот Волга особого впечатления не произвела.

К первой большой реке Багнади караван пришёл, преодолев некие горы и после встречи с опасными кочевниками.

«Когда мы проехали пятнадцать дней, мы достигли большой горы с множеством камней, на которой источники, прорывающиеся при раскопке воды. Когда мы пересекли их, (мы) прибыли к племени турок, известных под именем аль-Гуззия».

А на другом берегу этой же реки им пришлось опасаться нападения башкир. Если поверить, что та огромная река это Урал, то первая переправа была на реке Эмба. Однако это неглубокая и пересыхающая солёная река с незначительным расходом 17,5 м³/с. Она начинается на самых южных отрогах Урала и летом до моря не доходит. Путь каравана проходил через некие горы, значит реку Эмбу они пересекали в её верховьях. Там её и весной перейти несложно, надувать мешки нет смысла. Следующая река Уил ещё меньше, в верхнем течении она и в паводок невелика. Дальше заметных рек вообще нет, в верховьях это лишь ручьи. Встретить восемь больших рек до Урала просто негде. Ожидать встречи с башкирами на Эмбе тоже едва ли приходится, это территория кочевников-казахов. К тому же на такой незначительной переправе незачем отправлять впереди авангард для защиты от возможного нападения.

Река Эмба в среднем течении

Река Уил

Но чтобы привязать Итиль к Волге, гигантской рекой Джайх приходится объявлять «тощий» Урал, а рекой Багнади Эмбу, а то и вовсе Чеган. Башкир пришлось разместить после Эмбы, когда до Урала осталось ещё семь непонятных рек, хотя реально их земли начинаются северо-западнее верховьев Урала. Племя аль-Башгирд встречается после Урала тоже через семь рек, когда уже половина оставшегося пути пройдена, а вот на своих землях башкиры с посольством почему-то не встретились. Странно, что автор одно и то же племя называет двумя разными именами. Насчитать 14 серьёзных рек от Урала до булгар и Камы тоже сложно. С учётом потрясающей диспропорции в оценке рек всё это выглядит крайне неправдоподобно.

Разлив Урала в середине апреля возле города Уральск

Гигантской рекой, равной которой Ибн Фадлан не видел ранее, может быть только Волга. А Багнади, первая на пути серьёзная река в каменистых горах — это Урал. И башкиры ему встретились на своей собственной земле сразу же за Уралом. А вот племя аль-Башгирд появилось уже далеко за Волгой, и это племя венгров. Именно так арабы их называли, но мы к этому вернёмся позже, когда разберём археологические следы западнее Волги.

Можно обратить внимание и на такое сообщение Фадлана о деревьях той местности, куда он прибыл:

«Я видел у них дерево, не знаю что это такое, чрезвычайно высокое; его ствол лишён листьев, а вершины его как вершины пальмы, и у него ваи. И он (Ибн-Фадлан) сказал: однако они (ваи) соединяются, проходя к известному для них (жителей) месту его ствола. Они же (жители) пробуравливают его и ставят под ним сосуд, в который течёт из этого отверстия жидкость (вода) более приятная, чем мёд. Если человек много выпьет её, то она его опьянит, как опьяняет вино, и более того».

У исследователей не вызывает сомнения, что речь идёт о берёзе и берёзовом соке. Между тем лесов южнее Камы немного и берёза там редкая гостья. Здесь у бывших степных кочевников обычай добывать берёзовый сок едва ли мог появиться. А вот у Днепра, на тех же широтах, берёза весьма распространена.

Одно из выдвигаемых возражений против отождествления реки Джайх с Волгой, а реки Итиль с Днепром, состоит в том, что переправа посольства через Волгу была бы и вовсе невозможна. Тут можно ещё раз вспомнить о походе Ибн Марвана против хазар в середине 8 века. Арабские войска, преследуя хазар, ночью переправились через Итиль, и наголову разбили ничего не подозревавшего противника. При этом никого не смущает, что арабский полководец ночью, без подготовки, и совершенно незаметно для противника форсирует Волгу в нижнем течении, не нарушив этим боеспособность войск. В этом случае задача Ибн Фадлана несравненно проще. Он форсирует, конечно же, Волгу, но в среднем течении, днём и после тщательной подготовки. Но, несмотря на это, жертв оказалось много. Получается «quod licet Jovi, non licet bovi» — что разрешено Ибн Марвану, не позволено Ибн Фадлану.