Рождение Руси. Theorema Inopinatum

Роксоланы

Генетический перекрёсток Северной Меотиды

Меотида оказалась очень важным ориентиром для многих авторов. Её скромные болота упоминают немало древних текстах. У берегов Меотиды жили роксоланы, позже из лесной Европы в её ковыльные степи уходили герулы, готы и вандалы. По воде аки посуху её перешли гунны, и Меотидой этой всегда считалось Азовское море.

А вот огромным полесским болотам в этом плане совсем не повезло. Они почти никем не упоминаются и совершенно никого не привлекали. Даже когда в русских былинах маршрут богатыря Ильи на Киев шёл через непроходимые болота, отождествлять их с рядом расположенным Полесьем никто и не пытался. Наш анализ дал диаметрально противоположный результат. Сначала целые сюжеты языческой топонимии вывели на маршрут былинного богатыря, и путь тот совпадал с текстом почти дословно, потом былинная топонимия вышла на следы исторических событий и совсем не там, где их принято видеть. Это выглядело как нелепый курьёз, невероятное случайное совпадение, неким чудом найденное автором. И вот выясняется, что вся эта топонимия, языческие, былинные и исторические следы ведут туда же, где корни Руси указывают нам и другие источники. Причём аргументы буквально сами в нужную цепочку складываются. И объём этих невероятных совпадений давно превысил все мыслимые пределы.

Теперь получается, что вовсе не Азовское море, а Северная Меотида была тем центром, что манил к себе очень многих. Но ведь стереотипы в этом вопросе сложились так давно, что успели превратиться в непререкаемую истину. Могут ли её пошатнуть все эти совпадения пришедшие взамен сплошных противоречий. Вероятность того, что столь многочисленные факты выстроились лишь случайно, неотличима от абсолютного нуля. Но и этого может оказаться недостаточно, чтобы сломать давно окаменевшие стереотипы. Как же можно захолустное Полесье поменять ролями с блистательной азовской Меотидой?!

Попробуем взглянуть на эту ситуацию с совсем неожиданной стороны. С недавних пор в распоряжении исследователей появился ещё один инструмент. Он связан с активным развитием методов анализа ДНК живых организмов. Поскольку эта информация передаётся от родителей к детям из поколения в поколение, то стало возможным сравнивать её, наносить на карты и делать выводы. Методика эта ещё нова, выводы её далеко не всегда выглядят убедительно, и споры эти выводы порождают жесточайшие. Ещё бы, весьма влиятельные теории исторической науки, выдержавшие столетия жестоких диспутов и окончательно уже укрепившиеся, получили возможность проверки совершенно новым и вполне объективным материалом. Поскольку теории эти строились в основном на косвенных аргументах, большими усилиями сложенных в связную логическую цепь, то нетрудно было предвидеть серьёзные их противоречия с новым материалом. И они не заставили себя ждать. Соотношение сил пока не в пользу новых результатов, это естественно, но серьёзных перемен ожидать вполне можно.

Важную роль в подобном анализе играют так называемые ДНК-маркеры. В длинной цепи ДНК, как на магнитофонной бобине имеются важные записи, определяющие строение организма, но между ними имеются и пустые паузы, иногда с остатками давно устаревших записей. При этом в паузах есть участки, не несущие абсолютно никакой информации организму, но передаются они потомкам в таком же неизменном виде, как и остальная ДНК. Замечательное их свойство состоит в том, что любые мутации в этих участках на выживаемость организма не влияют, а значит и потомкам предаются без явного влияния на них естественного отбора. Это позволяет увереннее делать заключения о последовательности возникновения таких мутаций, с некоторой точностью их датировать и на этом строить выводы о перемещении их носителей по континенту в далёком прошлом. Те маркеры, которые находятся в Y-хромосоме, передаются строго по мужской линии и содержатся только в мужском организме. Зато маркеры в ДНК митохондрий цитоплазмы передаются только от матери, и содержатся в организме всех её детей. Эта дифференциация значительно повышает ценность генетического материала.

Наука эта тонкая, достаточно сложная и на сегодняшний день погружена в бесконечные и ожесточённые споры по поводу методики, и выводов. Но некоторые её результаты могут быть нам уже полезными. Мы не станем пользоваться спорным материалом и вступать в ненужную нам полемику. Наша задача проще и уже найденного своего материала вполне достаточно для новой теории. Столь точных и обильных совпадений нельзя было даже ожидать. Поэтому аргументы сторон в сегодняшнем споре генетиков нам попросту не нужны. Но будут полезны некоторые их материалы, споров не вызывающие. Это может дать нашим выводам совершенно новую и независимую опору.

Рассмотрим с этой целью некоторые генетические карты, построенные по результатам анализов ДНК. Первые две из приведённых, это маркеры Y ДНК, имеющие отношение к славянам. Одни из исследователей уверенно называют их славянскими. Другие решительно возражают, указывая что язык и культура передаются не через ДНК, и германский ребёнок, выросший в славянской среде, тоже будет славянином. Мы лишь отметим, что эти два маркера славянскими можно назвать в том смысле, что большая часть славян является носителями одного из этих двух маркеров, а с другой стороны, большая часть всех носителей этих маркеров являются славянами.

Карты распределения Y ДНК-маркеров

Но нас в этих картах не славянский вопрос будет занимать. Мы пока локализацию этих пятен рассмотрим. На средней карта не отмечено, но в литературе описано ещё одно пятно маркера I2a. Располагается оно в Полесье, достигая максимума в районе Пинска. Оно есть на правой карте.

Ещё более интересны карты, связанные с «женской» ДНК. Некоторые из них демонстрируют заметное тяготение к нашей Северной Меотиде. При этом они явно связывают три региона, Полесье, Балканы и Малую Азию. Понятно, что случайностью это не является и отражает некие реальные их связи. В значительной степени это свойственно и одной из приведённых «мужских» карт с маркером I2a. Её пятна расположились тоже в Малой Азии, на Балканах и на Полесье. При этом в районе Азовского моря никаких всплесков они не отмечают. Это неплохо подтверждает наш вывод о том, что на перекрёстке тех исторических дорог, где обычно располагают Азовское море, на самом деле следует видеть Припятское Полесье, иначе говоря, Северную Меотиду.

Генетическая связь с Малой Азией заставляет вспомнить сообщение Страбона о том, что во время Троянской войны энеты вышли из Пафлагонии на Балканы и далее в Европу, а те из них что остались, перешли в Каппадокию.

Карты распределения митохондриальных ДНК-маркеров

И действительно, пятна «славянских» маркеров мы видим именно в Каппадокии. А ведь энетов, или венетов чаще всего относят к праславянам. Показательно, что типичный для западной Европы маркер R1b и местные азиатские маркеры там же в Каппадокии имеют явный провал.

Аномальная зона Капподонии

Ещё можно отметить, что балканский маркер I2a имеет всплески как раз там, где находились места расселения бастарнов. Его пятно есть недалеко от германской ясторфской культуры, откуда вышли бастарны, второе пятно находится в устье Дуная, где Страбон указывал певкинов, выше пятно практически совпадает с областью поянешть-лукашевской культуры, есть пятно и в зоне пребывания роксолан на Северной Меотиде. А самые мощные следы находятся на Балканах, куда в конце концов ушли все бастарны. Нельзя не заметить, что больше всего зарубинецких фибул на Балканах найдено как раз там, где пятно этого маркера самое мощное. В первых сообщениях о бастарнах их ещё именуют галатами. А соседняя с Капподокией местность как раз называлась Галатией.

Выводы из этого ещё предстоит сделать, но одно несомненно: Северная Меотида явно находилась в гуще исторических событий. А вот приазовские степи таких следов нам и здесь не демонстрируют. Видно, и впрямь это некая шапка-невидимка, где многие народы кочевали, но абсолютно бесследно. Или кочевали они там лишь в чьём-то воображении.