Есть у хазар ещё одна загадка, которая никак не поддаётся объяснению. Дело в том, что после арабского разгрома они построили крепости для защиты своей земли от новых нападений. Но построили их не на южных рубежах салтово-маяцкой культуры, а на северных. Крепости эти выстроились по рекам Дон, Северский Донец и Аскол. Ещё удивительнее то, что построили их не на своём левом берегу, а в основном на правом, т. е. на чужом. Правый берег реки более приспособлен для обороны, он высокий и обрывистый, в то время как левый берег пологий. Но это преимущество хорошо для тех, кто владеет тем обрывистым берегом. Штурмовать его тяжело, а после преодоления реки врагом крепости могут стоять в осаде, и к ним время от времени свои прорываться будут. А вот если это чужой берег, то осаждённым крепостям ждать помощи неоткуда, да и не помешают они врагу форсировать реку. Одной из таких крепостей был и знаменитый Саркел или Белая Вежа. Хотя на месте Саркела было найдено городище с кирпичными стенами на левом берегу Дона, но именно на правом берегу оказалась разрушенная крепость из белого камня и с погибшими в ней защитниками.
Понятно, что защитой салтово-маяцкой культуре эти крепости служить не могли, тем более защитой от арабов. Они и князю Святославу не помешали разгромить Хазарию. Зачем же они тогда их строили?! Даже к Византии обращались за помощью, хотя конфликтовали с ней не раз. Крепости очень дорогое удовольствие, прежде чем их строить продумывают все тонкости. Так в чём же логика?
В работе Плетнёвой «От кочевий к городам» говорится о 12 укреплённых белокаменных замках Хазарского каганата, построенных после перехода населения к оседлому образу жизни. Как и Артамонов, она считает их замками феодалов, не признающих власти кагана и контролирующих торговый водный путь. С таким выводом категорически не согласен В. С. Флёров:
«„Кочевнический замок“ — сочетание для меня неприемлемое. Оно, как и другие категории в трудах Плетнёвой, является производным из самой концепции — развитие Хазарии „от кочевий к городам“».
Но, подробно описывая все эти «замки» и критикуя выводы Плетнёвой, автор лишь утверждает, что никаких городов в Хазарии не было. Назначение крепостей так и осталось не выясненным. Странно, что хазары после катастрофического разгрома хоть и перешли к оседлому образу жизни, но защитой южных рубежей так и не озаботились. И это притом, что их удельные феодалы для защиты своих личных интересов строят великолепные крепости. При переносе Хазарии с Волги на Дон, как это делается в работе Афанасьева, часть крепостей оказывается в центре хазарских земель. Это трактуется как защита органов власти. Но возведены они якобы против растущего русского каганата.
Конечно же, правобережные крепости на обрывистых берегах защищают от нападения с юга и востока. Но кого же они тогда защищают, когда сама салтово-маяцкая культура хазар находится южнее? Разгадка всех этих нелепостей проста — крепости защищают ту самую территорию, которую ранее разгромили войска Ибн Марвана. Территорию, где до разгрома находилась процветающая пеньковская культура и хазарская столица аль-Байда. Иначе говоря, хазары поступили как все нормальные люди, построили крепости на пути самого опасного врага и расположили их самым выгодным для себя образом. Все противоречия в расположении крепостей вызваны лишь ложным пониманием границ хазарской территории.